Ярмолич Виктор.

Документальная повесть

о том,

как два пацана хотели

играть ROCK – N – ROL

и

что из этого вышло.

ЧАСТЬ 1

I. Истоки.

                                                                                               ROCK-N-ROL мёртв,

                                                                                          а я ещё нет!

                                                                                                                 Б.Г.

     В 1992году,  летом, я приехал из Магаданской области, где абсолютно добровольно и не принуждённо прожил шесть счастливых лет с родителями.

     К маю 1993года, с помощью своих друзей: Андрея Смирнова (он же SAC) и Усенко Алексея (он же: Клоп, Рыжий, Муха, Мухомор, Lexx) я освоил акустическую гитару. «Освоил» это конечно громко сказано, пять-шесть блатных аккордов и незамысловатый бой, но зато с каким упоением я орал дома не жалея глотки приводя в шок родителей и пугая кота: «Судьи, судьи будьте чутки…» и «Белый снег, серый лёд…», на своей шести струнке, купленной по случаю у Saca, за первую свою стипендию.

    Приблизительно, в это же время я начал пытаться что-то сочинять. Как мне тогда казалось, получалось неплохо (как выяснилось позже, оказалось фигня).

Мои незатейливые песенки типа:

«Сбили девку с пацаном,

нехуй лазить по дороге,

а потом от ментов уносили ноги!

 А-А-А кто сказал косяк хуйня!?» -

 пользовались популярностью в нашей компании и с удовольствием распевались по пьянке. В то же легендарное время я «заболел» нашим, отечественным Rock-N-Rolom, то бишь: «Алисой», «Бригадой С», «Наутилусом», «Агатой Кристи», «ДДТ», «Чай фом», «Аукционом»,  «Калиновым Мостом» и т.д., а также чуть позже «Гражданской Обороной» и это перевернуло мой внутренний мир, меня потянуло на серьёзные вещи. К примеру, сказать я написал вторую версию   Кинчевского «Стерха». Справедливости ради должен заметить, безобразная получилась вещь.  

    Целыми днями я мог сидеть с гитарой и тетрадью, чего-то там сочинять, наигрывать. Было написано множество дурацких песен, даже названия которых сейчас и не вспомню. Сочинил какую-то задушевно блатную песню. Типа: «Голуби летят над нашей зоной…».

   Наступило лето. Мы все вечера напролёт зависали на «восьмёрке», в палисаднике. Резались в карты, играли на гитарах, выпивали, если было что, ездили на «пролетарку» (п.Пролетарский) драться (а в основном получить пизды), а также другие прелести молодёжной жизни. Весёлое времечко было. В июне 1993 года мои родители уехали на похороны сестры отца в Белоруссию, оставив меня одного в квартире на десять дней. (Это было мудро с их стороны). Чтобы я не скучал, на эти десять дней, ко мне переехали Дик и Муха. А также на огонёк к нам заходили попить «чайку»: Sac, Сова, Кеша, и вся остальная наша доблестная и незабвенная компания.

    Что - то события из этих десяти дней мне вспоминаются крайне смутно и не определенно. Помню, что деньги оставленные матерью на еду ушли за три дня на «чай». Ведёрная кастрюля борща была съедена оголодавшими друзьями на следующий день. Всё что лежало в холодильнике, и имело хоть, сколько ни - будь съедобный вид, было съедено и выпито за пять тёплых, летних дней. Остальные пять дней, смутно чувствовал легкое чувство голода.

   В эти лихие дни мы что - то  пытались записывать на мой кассетный магнитофон «Россия», какие-то песни, сказки, истории в лицах, радио пьесы.

    Однажды утром, с перепоя, мы собрались всей бригадой, взяли три гитары, мой маг, микрофоны, Sac откуда-то притащил настоящий цыганский бубен, и всем балаганом двинулись на «восьмерку» в сад. Встречные прохожие шарахались от нас, как от прокаженных, потому что шли мы, как положено балагану, шумно и весело.  По дороге зашли к Барменталю (Паша Литвинов), и устроили возле его двора концерт. Явно озадаченный нашим появлением, Паша вынес на откуп бутыль яблочного вина, и вежливо попросил нас поскорее удалиться, пока не сбежались соседи. Что мы и сделали, прихватив нашу добычу.

     На «восьмерке» мы уютно расположились на полянке, под тенью молоденьких яблонь. У дяди Вани Р., попросили длинную переноску, и запитали от него нашу неказистую аппаратуру. Так мы сидели, попивая вино, играя на гитарах и бубне кто, во что горазд. С зеленных веток, прямо к нам в круг свисали микрофоны. Вокруг весело щебетали птицы, теплый ветерок ерошил нам волосы. Денек был просто великолепным, а выпитое вино, делало его еще более привлекательным.          Мы чудно проводили время, записывая  разную белиберду. К сожалению, эта запись не сохранилась. Я на всю жизнь запомню этот изумительный, волшебный день. Наш веселый хоровод, то необъятное, что теснилось в груди и рвалось наружу! Молодость! Лето!!!  И только одна деталь, огорчившая этот чудесный день – это понос, от выпитого молодого вина…

  В июле месяце, тут же, на «восьмерке», я познакомился с девушкой Наташей, позднее ставшей моей женой.

   Осень 1993  года  была для меня, как теперь я вижу, новым этапом в творчестве. Песни стали более зрелыми, техника игры на гитаре улучшилась. Некоторые из тех песен, как то: «Уходят корабли», «Странный сон», «Можно все», «Жди беды»,  и некоторые другие, нравятся мне до сих пор.

   В туже осень,  я и Леха, сидя в подъезде, сочинили, не напрягаясь, три незабвенных хита: «Аристократы», «ЭХ» (такая залихватская, дворовая зарисовка) и «На болоте», стебно политическая, за которую года три назад нас бы ждали большие неприятности. 

    Незаметно наступил 1994 год.  Долгими, зимними вечерами, мы с Алексеем на «бобиник» моего отца «Комету» пытались что-то записывать. Но судя из того, что из этих записей ничего не сохранилось, вышло у нас не очень. Из этого периода осталось только одна запись Смирнова Андрея, песни, записанные мной под его гитару со звукоснимателем.  В паузах я наложил  шум нашей гулянки записанной ранее на нашем с Лехой дне рождения в ноябре 1992 года.  Получилось что-то вроде «квартирника». Недавно я достал эту запись, загнал ее в комп и как мог отреставрировал.

   Вообще, зимний период 1994 года был не очень удачным для творчества. Было написано крайне мало песен. Зимние дни были скучными, однообразными: училище, дом, улица, подвал. От этой зимы осталось очень мало впечатлений и воспоминаний. Яркие события в ней отсутствовали.

А вот с приходом весны…

II. «Мы С ПрЮветом».

Моя черная метка – РОК!

К. Кинчев.

Как известно с приходом  весны начинает играть кровь, хочется что-то такое отчебучить, забабехать.  Так же это очень благоприятный период для творчества. Мой незабвенный хит «Кони – Воли», был написан как раз этой весной.

    Этой весной в семье случился довольно большой приток капиталов. Мой отец оформил профзаболевание, и получил большую компенсацию, что-то около 100 миллионов.  Из которых мне щедро перепало 5 лимонов.  Я мечтал об электрогитаре и новом магнитофоне. Мы объездили всю Луганскую область, но гитару я так и не нашел. Зато купил бобинный магнитофон «Юпитер», и колонки.

   Мы с Лехой тут же принялись его осваивать. Вот тогда, впервые на бобинах и появились надписи «Мы С ПрЮветом».  Названия альбомов были не менее странными «Озверевшие», «Дядя Вася и Ко». Добиваясь лучшего  качества, мы все это много раз переписывали, и из начального варианта, к сожалению, ничего не уцелело, а жаль,  там было много интересных моментов и находок.

   Экспериментируя со звуком, в качестве инструментов мы задействовали все, что могло звучать. От бутылок наполненных водой и детского клавесина до пустых коробок и кастрюль. Кстати, сбылась моя мечта. Приехав из г.Свердловска,  где моя будущая жена училась в мед училище, Наташа сообщила, что видела в магазине эл. гитару. Моя будущая теща, любезно заняла мне 2 миллиона (которые я, кстати, ей до сих пор не отдал) и я стал счастливым обладателем черной соло гитары с чехлом и двумя комплектами струн. Радости моей не было предела, открывались новые горизонты для наших экспериментов.

    Да, случилось еще кое-что, мы обзавелись барабанами. А дело было так: как-то Леха пришел ко мне подвыпивший  и рассказал, что с армии пришел его друг Теличко Андрей (он же Буля, Бульдог, Бульдонез, Бульдозер), который  тоже убивается по «Алисе», пишет песни, играет на гитаре. У него есть знакомый, у которого есть барабаны, которые находятся в п.Пролетарском и которые можно забрать. Не долго думая, мы прыгаем в бати «Запорожец»  и мчимся на «пролетарку», где и забираем «бочку», «сольник», а так же «альт» и «фа» без плексы и в придачу «тарелку».  Все это с трудом впихиваем в «запор», и везем это добро к Лехе в гараж.

    Спустя пару дней, Буля ловко смастерил из держака для лопаты  две увесистые, неказистые палочки. А так же по собственному чертежу изготовил педальку для «бочки». Педаль вышла залихватская, с эдакой мощной пружиной от мотоцикла «Днепр», куска доски и чего - то еще, я уже и не помню. Помню только первые впечатления, когда мы с Лехой ее увидели:  на минуту мы потеряли дар речи, а когда обрели, принялись на все лады расхваливать замечательное изобретение Були. Андрей слегка помрачнел, видимо он заподозрил неладное. На удивление педаль еще и работала, чего сложно было предположить по ее внешнему виду. Только вот после каждого удара  ее приходилось взводить в ручную, в исходное положение.  Это было крайне неудобно, на барабанах можно было играть только вдвоем:  один молотит по педали и «сольнику», другой взводит педаль и лупит по тарелке. Можно представить, что за залихватские вещи мы выдавали у Лехи в гараже. Да, забыл сказать, на «фа» вместо плексы мы поставили кусок фанеры, «саунд» у нас получился довольно странный.

   Мы сдружились с Андреем. Играл Андрей на гитаре плоховато, но воодушевленно.  Его песня «Давай, наливай!» до сих пор является для меня образцом панковско шахтерского направления.

  Спустя еще месяц,  Леха опять пришел ко мне в легком подпитии, и порадовал меня еще одним открытием: оказывается, у него есть еще один друг - Солоха (если не изменяет память, это у него фамилия такая). Который практически тоже не умеет играть на гитаре, но очень любит, и под «планом» сочиняет обалденные песни. Под впечатлением одной из таких он сейчас и находился (его даже покачивало). Со слов Алексея, песенка была о Фреде Крюгере (о том, с когтями). Позже, познакомившись с Солохой, я не раз его просил исполнить сей достойный хит, но Солоха его попросту не помнил, потому что он был сторонником мгновенного творчества – обкурился, на ходу сочинил, сыграл, забыл. Так канула в лету, еще одна эпохальная вещь!!!

    Вчетвером (я, Буля, Леха и Солоха)  решили сколотить рок группу. И первым шагом на пути к этой цели, мы решили подыскать помещение для репетиций. Обдумав множество вариантов, от подвала до съемной квартиры, решили окопаться у Солохи в гараже. Дело было зимой, гараж не отапливался. Сидя в ледяном гараже, выпуская изо рта пар, греясь лишь сорока градусами, принятыми во внутрь организма, я обдумывал, где нам достать мощный обогреватель и как утеплить гараж. В это время Буля и Леха спорили о названии группы, предлагая тьму всевозможных вариантов от «Черной Залупы», до «Искусственной Мультипликации» (можно подумать, есть мультипликация природная). Солоха в это время рвался в бой, предлагая начать репетировать прямо сейчас, мотивируя это тем, что для настоящего искусства нет никаких преград. Что инструментов нет – фигня, барабанов только половина – пустяк, играть толком никто не умеет – мелочь, и что холод собачий – это даже на пользу, энергичнее будем работать! Нам с трудом удалось его утихомирить.

  Обогреватель нам  так и не удалось достать, и может быть, гениальная группа умерла в зародыше. Вот так, иногда бытовые мелочи могут нанести непоправимый ущерб искусству.

   Мы с Алексеем  вернулись к дуэту. В январе 1995 года записали два альбома, сохранившихся до сих пор. Это «Привыкая Умирать» с 17 композициями и «Дядя Вася И Ко» - 12 песен.

  Параллельно, я записал два сольных альбома «Холод предрассветного тумана» и «Отдай свое тепло и сердце». В два альбома вошло около 30 песен, в том числе и самых ранних.

   С приходом 1995 года жизнь моя завертелась колесом. Во – первых: я узнал, что скоро стану отцом. Во – вторых: начались срочные приготовления к свадьбе,  которая и состоялась 25 марта.

    Начались весенние призывы в армию. Друзья уходили «топтать сапоги». Пока Леху не загребли, мы на втором этаже летней кухни у тещи устроили студию звукозаписи и записали еще один альбом «Оловянная Страна». А так же решили записать совместно с Булей совместный проект. Запись происходила у Були дома. Перетащив к нему нашу неказистую аппаратуру,  в один теплый, майский денек принялись колдовать. Леха притянул из гаража «сольник» и тарелку, я свою эл. гитару, у Були тоже была гитара фирмы «Урал». Играли по очереди, кто, на чем горазд.  Барабанили, не попадая в такт, басили не по теме, все это происходило на расстроенных гитарах. Зато с каким воодушевлением и упоением. Записали пять песен, и соседка с верхнего этажа прекратила наше бесшабашное творчество. Видимо, она ничего не понимала в музыке.

   Спустя полгода, я один дописал к этому материалу еще шесть песен под эл. гитару и нарек это все «Раз И Навсегда».

   Летом Алексея забрали в армию, жена родила мне сына - Анатолия, и в творческой деятельность наступило затишье. Леха писал из армии, я нянчил сына. Так прекратил свое существование дуэт «Мы С ПрЮветом».  Да, гораздо позже в, 1999 году, мы с Лехой записали акустический альбом «День Рокера», подборка старых и новых песен. По сути  эта работа так же является детищем «Мы С ПрЮветом».

   За осень 1995 года, я написал много новых, интересных песен. Собственно говоря, это был еще один этап в моем творчестве. Я перешагнул еще одну ступеньку, становясь старше и зрелее.

    В ноябре 1996 года, Алексей отбарабанил свои полтора года и вернулся на гражданку с одной, единственной новой песней «Пена». Но это нам не помешало записать еще один альбом.  Записывали ночью, на нашей квартире, на кухне, когда жена и сын спали в соседней комнате. А так как из «Мы С ПрЮветом» мы уже выросли, появилось новое название дуэта «УГРЮМ – РЕКА».  В ту ночь мы записали  пять песен, позже было дописано еще семь и собственно говоря, на этом и закончилось существование  «УГРЮМ – РЕКИ». Пока, в 2007 году я не реанимировал этот проект в новом качестве. Но об этом позже…

    Спустя год, осенью 1997 года. Я, Леха и Буля (ставший к тому времени моим кумом), снова собрались и начали репетировать у меня дома. Получалось довольно не плохо, более слаженно. Мы даже задействовали мою жену, она подыгрывала нам на клавесине. Я стремительно и неумолимо готовился к записи нового  альбома. Паял шнуры, переделывал магнитофоны. В одной из пустующих комнат соорудил мини студию. Это должен был быт первый альбом, записанный сведением и наложением. Но ему так и не суждено было появиться: незадолго до Нового 1998 года, мы перестали репетировать, по весьма странным причинам, которые по сей день остаются для меня не понятными.

   На базе этой студии, я самостоятельно записал полу акустический  альбом.